Автор Майкл Фонтейн, автор-составитель, Классическая мудрость
Видели когда-нибудь эту картину? Она находится в галерее Уффици во Флоренции и называется «Клевета на Апеллеса». Взгляните и с помощью добавленных мною меток разберитесь, что происходит.
Картина написана Сандро Боттичелли в 1495 году, о ней есть малоизвестное эссе, которое является одним из самых мудрых произведений, оставленных нам древним миром. Сегодня это эссе никто не читает, но 500 лет назад читали все, настолько, что величайшие таланты эпохи Возрождения соревновались за право проиллюстрировать его.
А еще лучше, я покажу вам, как один мастер классики эпохи Возрождения использовал это эссе под названием De Arte Bibendi, или «Искусство пить», чтобы создать литературный шедевр и навеки заклеймить своих врагов. Это впечатляет. Это также шанс познакомиться с некоторыми менее известными, но очень важными фигурами в истории искусства и классической мудрости.
Давайте начнем с викторины! Скольких из них вы можете назвать?
- Апеллес
- Овидий
- Плиний Старший
- Лукиан
- Микеланджело
- Иероним Босх
- Альбрехт Дюрер
- Винсент Обсопеус
- Фридрих Шпее
Не волнуйтесь, если вы узнаете только имена Овидия и Микеланджело. К концу этого эссе вы будете знать их всех и почему они важны. А еще лучше, если вам не составит труда обсудить их с уверенностью и уместностью за бокалом-другим хорошего вина.
Итак, поехали!
Обсопеус и искусство пить
Начнем с Винсента Обсопеуса. В 1536 году этот немецкий школьный учитель из Франконии — региона вокруг Нюрнберга — опубликовал латинскую поэму в трех книгах, вышеупомянутую De Arte Bibendi, «Искусство пить». Именно это стихотворение я перевел как «Как пить». Вот структурные влияния на каждую из трех ее книг.
- Для первой книги, где речь идет о том, как научиться обращаться с алкоголем, это совершенно очевидно: «Искусство любви» Овидия, книги первая и вторая.
- Для третьей книги, где Обсопей повторяет свои наставления по культивированию трезвости и учит нас своим хитростям и уловкам для победы в играх с выпивкой, это также очевидно: «Лекарства от любви» Овидия.
Но как насчет второй книги? В ней Обсопей рассуждает об алкогольной зависимости и всех антисоциальных формах поведения, которые ей сопутствуют. Вдохновение для этой книги все время ускользало от меня во время работы над переводом — пока на днях оно не обрушилось на меня как тонна кирпичей.
Видите ли, вторая книга начинается с великолепной аллегории алкоголизма. Обсопеус представляет ее в виде гипер-анимационного описания давно потерянной картины Апеллеса, величайшего из древнегреческих мастеров:
«Среди картин Апеллеса — этих памятников старины, которые изустная Греция прославляет в своих трудах, — его гениальная рука оставила шедевр. …Я опишу эту картину, хотя ее совершенство превосходит мою песню, а ее драгоценное искусство побеждает мои стихи».
И именно это он и делает. Следующие несколько сотен строк Обсопеус тратит на описание аллегорической картины, которую можно назвать «Сад пьянства». Это размашистая история о людях, которые не могут перестать веселиться, когда вечеринка уже закончилась, и это явно центральный шедевр поэмы. (Нажмите здесь для краткого изложения.)
Однако она полностью выдумана. Как я писал в предисловии к «Как пить дать»,
«На самом деле, такой картины никогда не существовало. Создавая последующую аллегорию зависимости и алкоголизма, Обсопеус черпал вдохновение в (1) триптихе Иеронима Босха «Сад земных наслаждений» (1490-1510) и (2) ренессансных воссозданиях картин Апеллеса. К последним относится … «Клевета Апеллеса» (1480-е гг.), которую Боттичелли воссоздал на основе описания Аллегории клеветы Апеллеса в диалоге Лукиана «Клевета, предостережение»».
Это не неверно, но я должен был полностью опустить Боттичелли. Obsopoeus думал о Лукиане и о картине, воссозданной по Апеллесу, но она не принадлежала Боттичелли.
Обличение Апеллеса — ужасное название. Это как «Апология Сократа», где невозможно понять, является ли Сократ автором или нет. (Он им не является — им является Платон). Лучше было бы назвать картину «Клевета Апеллеса», потому что именно так она и должна называться: воссоздание утраченной аллегорической картины Апеллеса — старого мастера Греции — под названием «Клевета, или Клевета». (Кстати, клевета происходит от эллинистического греческого слова skándalon, «ловушка»).
В любом случае, кем был Апеллес?
Апеллес, величайший художник Древней Греции
Величайшим художником древнего мира был Апеллес. Все его картины давно исчезли, но мы многое знаем об этом человеке и о том, как выглядели некоторые из его картин. Он был признанным мастером этого искусства, и Плиний Старший — римский адмирал, который придумал идею энциклопедий — рассказывает о нем тонну анекдотов (вы можете нажать Ctrl+F его имени здесь).
Один из них — о том, что Апеллес знал, когда нужно сказать «когда». Как пишет Плиний,
«В отличие от своего превосходного соперника художника Протогена… Апеллес сам знал, когда нужно убрать руку с картины».
Так что Апеллес может стать отличным примером для тех, кто борется со своим пьянством.
Но это не та причина, по которой Обсопеус ссылается на него в «Искусстве пития». Как я уже сказал, Обсопей думал о Лукиане и о картине, воссозданной по Апеллесу, но это была картина не Боттичелли (если предположить, что он вообще видел картину Боттичелли).
Он думал о картине, которая была гораздо ближе к дому — на самом деле, всего в 25 или 30 милях вниз по дороге — и о картине, которую никто, и я имею в виду никто, не пропустил бы.
А именно, об этой:
Это картина Альбрехта Дюрера, воссоздающая «Аллегорию клеветы» Апеллеса, которая содержится в диалоге Лукиана «Клевета, предупреждение». Та же сцена, что и у Боттичелли, но другая интерпретация и другой поворот. Им восхищались более 400 лет. Разбомбленная англичанами во время Второй мировой войны, несколько фотографий — это практически все, что от нее осталось. Есть также гравюра с набросками 1830-х годов в Британском музее (изображения в Интернете нет) и еще одна, возможно, та же самая, в Йене, здесь. Предварительный рисунок Дюрера, хранящийся в Альбертине в Вене, также находится здесь. На эскизе на стр. 95 этой статьи эти два рисунка изображены рядом.
Альбрехт Дюрер, «Апеллес Германии эпохи Возрождения», и ратуша Нюрнберга
Кем был Альбрехт Дюрер? Это имя нужно знать, если вы не знаете. Дюрер (1471-1528) был самым известным художником своей эпохи. Он учился в Италии, жил в Нюрнберге и создал одни из самых умопомрачительных шедевров, которые вы когда-либо видели.
В 1512 году Микеланджело расписал фресками Сикстинскую капеллу. Это впечатляет. Десять лет спустя добрые немцы из Нюрнберга, похоже, вдохновились этим. У них была своя Сикстинская капелла — их ратуша (Rathaus), которая была самой большой ренессансной ратушей к северу от Альп, и в 1522 году они пригласили Дюрера расписать ее стены фресками. В результате получилась самая большая настенная и потолочная роспись в Европе того времени.
И в отличие от Микеланджело, который выбирал библейские сюжеты, Дюрер проиллюстрировал одну стену своей интерпретацией одного из самых мудрых сочинений, дошедших до нас из античного мира.
А именно, эссе Лукиана «Клевета: Предупреждение.
Лукиан и «Клевета: Предупреждение
Каждый, кто интересуется классической мудростью, должен познакомиться с Лукианом. Он является абсолютным крестным отцом троллинга, и это преступление, что его мало читают в наши дни. Лукиан жил в эпоху суеверий и глупостей и видел все это насквозь. Но вместо того, чтобы сердиться, вступать в драку или даже пытаться рассуждать с людьми — он знал, что это редко приводит к чему-либо, — он троллил свои цели в сатирических эссе, которые пронизаны безошибочной иронией, но при этом несут в себе серьезную суть. И из всех этих книг «Клевета: Предупреждение» — одно из величайших.
Лукиан пользовался огромной популярностью в эпоху Возрождения, особенно в Италии и Германии. Сам Обсопоус перевел на латынь множество его сатир (здесь и здесь). Он не перевел «Клевету», но в этом и не было необходимости. К 1518 году она была переведена на латынь не менее семи раз! И это еще не все. Между 1515 и 1538 годами немецкие гуманисты также драматизировали, стихослагали и переводили ее на немецкий язык. (Большинство из них были друзьями Обсопеуса).
Короче говоря, эссе Лукиана о клевете было почитаемо в Германии эпохи Возрождения.
Вот титульный лист одного из современных изданий:
Итак, что же там написано? Давайте посмотрим на некоторые выдержки из перевода Фаулера (полностью он есть в Интернете здесь).
Клевета ядовита, говорит Лукиан, с самого начала. Ложные сообщения — и то, с какой готовностью мы им верим, — разрушают дружбу, разрушают семьи и разрушают города. Мы не должны им верить. На самом деле, мы должны активно защищаться от них. Как он сказал,
«В качестве меры предосторожности от них я решил обрисовать природу, происхождение и последствия клеветы, хотя на самом деле эта картина уже существует, она была создана рукой Апеллеса».
Апеллес, видите ли, был обвинен в клевете царем Птолемеем (говорит Лукиан). Он пережил это — с трудом — и
«Художник был впечатлен своим опытом и отомстил Апеллесу в картине».
(Так, во всяком случае, говорит Лукиан. Сегодня эксперты говорят, что такой картины, вероятно, никогда не существовало, и что это, как и «Обсопеус», просто Лукиан придумал воображаемую картину, чтобы доказать свою точку зрения. Возможно, они правы. Но художники эпохи Возрождения либо не знали этого, либо знали и им было все равно).
Теперь Лукиан подробно описывает картину Апеллеса. Я процитирую его описание вместе с интерпретацией Дюрера:
«Справа сидит человек с длинными ушами почти по образцу Мидаса и протягивает руку Клеветнику, который еще далеко, но приближается. Около него две женщины, которых я принимаю за Невежество и Самонадеянность».
«Клевета, приближающаяся слева, — необычайно красивая женщина, но с горячим, возбужденным воздухом, наводящим на мысль о заблуждении и импульсивности; в ее левой руке зажженный факел, а правой она тащит за волосы юношу; он воздевает руки к небу и призывает богов засвидетельствовать его невинность. Показывает Клеветнику дорогу человек с пронзительными глазами, но бледный, обезображенный и исхудавший от долгой болезни; можно легко догадаться, что это Зависть. Две сопровождающие женщины подбадривают Клевету, выступая в роли уставщиц и добавляя штрихи к ее красоте; согласно цицерону, одна из них — Злоба, а другая — Обман».
«Следом в траурном одеянии, в черной одежде и с растрепанными волосами идет (кажется, он назвал ее) Раскаяние. Она со слезами на глазах оглядывается назад, ожидая со стыдом на лице приближения Истины». Так Апеллес воплотил свою опасность в красках».
Фух! Получили все это? Отлично. Часть 2 переходит на новый уровень!