Автор Джордж Теодоридис, автор-составитель, «Классическая мудрость».
Раз в год Афины отправлялись в театр, чтобы исцелить себя.
Как только закончились две персидские атаки, как только последний варварский солдат покинул Платею и Микалею, как только последний персидский корабль был изгнан из вод Саламины, Афины охватила эпидемия высокомерия.
Афины создали Делийскую лигу, союз, в который входило около 300 городов, все они платили дань деньгами, людьми или кораблями, чтобы укрепить вооруженные силы Греции и создать адекватную защиту от возможного дальнейшего реванша со стороны Персии.
Эта Лига стала, по меркам пятого века, весьма значительной по размерам. С непререкаемым правителем Афинами некогда маленький аттический город стал двигателем могущественной империи — сначала благожелательной, но вскоре ставшей деспотичной колониальной державой, подобной той, которой они только что дали отпор.
Первоначально казна была размещена на необитаемом острове Делос, острове-святилище Аполлона, но прошло немного времени, и она была перенесена в храм богини Афины, Парфенон, в афинском Акрополе.
В «Лисистрате» Аристофана есть удивительно смешной обмен мнениями между афинянкой Лисистратой и видным политиком Магистратом. Их диалог показывает, насколько мудро поступила Лисистрата, охраняя казну.
Магистрат, в этот момент разъяренный Лисистратой, просит ее объяснить, как она и женщины остановят войну. Лисистрата отвечает спокойно:
Лисистрата:
Вы просто вымоете город, как моют шерсть.
Сначала ты кладешь шерсть в ванну и избавляешься от всех клякс, от всего дерьма вокруг ее задницы. Затем ты кладешь ее на кровать, берешь прут, царапаешь и выбиваешь из нее все заусенцы и шипы. Все эти заусенцы и шипы, которые собрались в тугие узлы и клубки и рвут и спутывают шерсть штата, ну, вы просто выдергиваете их оттуда. Оторвите им головы! Затем приступайте к расчесыванию. Вы собираете всю шерсть в одну корзину. Всю! Друзья, иностранные или местные, союзники — все, кто полезен государству. Бросайте их всех туда. А также наших граждан из колоний. Считайте их тоже частью одного клубка шерсти, только отделенными друг от друга. Так что, если все эти колонии присоединятся к клубку, ты сможешь соткать плащ, достаточный для всего города. (Лисистрата, 575 и далее, перевод автора)
К концу пьесы договор подписан, афиняне и спартанцы напиваются и танцуют вместе в блаженстве мира.
Вне сцены Афины начали опустошать казну вскоре после того, как она была туда переведена, тратя деньги на блеск себя и на другие корыстные интересы. Союзные партии Делийской лиги, которые исправно платили налоги, увидели это вопиющее разграбление их богатств, и это их разозлило и разбудило.
В ответ Афины становились все более жестокими, высокомерными и коррумпированными, все больше страдая от своего растущего высокомерия. Платон уже предупреждал греков об опасности высокомерия. Таким образом, Афины стали совсем больны, и ее нужно было срочно очистить от этой болезни — очистить от тех симптомов, которые довели ее до такого состояния. Вот здесь-то и приходит на помощь театр.
Первая пьеса, в которой мы видим эту эпидемию, находится в трагедии Эсхила «Персы», написанной им в 471 году до нашей эры. В этой пьесе автор показывает ужасающие последствия этой болезни. Он поставил ее как предупреждение грекам, которые к тому времени проявили такой же темперамент и склонность к военным действиям и завоеваниям, как и персы, когда они начали свое вторжение в Грецию.
Афины стали сильными в военном отношении, но слабыми и немощными умственно, морально и духовно. Ее моральный компас, как позже заметил Фукидид в своей «Истории Пелопоннесской войны», был заброшен и заменен правилами дикости.
Спарта начала рассматривать новые воинственные Афины как военную угрозу, сметая своих собственных союзников, и в 431 году до н.э. бросила вызов: прокси-война на острове Коркира. Эта война охватила почти все греческие города и стала известна как Пелопоннесская война. Она продолжалась почти тридцать лет и закончилась в 404 году до н.э. разрушением Афин и созданием нового антидемократического правительства, которым правили тридцать тиранов, марионеток Спарты.
В это время на дионисийской сцене болезнь Афин изучалась так же тщательно, как хирург изучает тело в операционной, выставляя пораженные части под болезненно ярким светом. Этой работой по диагностике занимались трагики, из которых мы, увы, имеем лишь некоторые произведения Эсхила, Софокла и Еврипида.
Этот «диагностический театр» был построен у подножия Акрополя и Парфенона — места, которое стало символизировать грехи Афин. Около 15 000 греков наблюдали за работой врачей. Вопрос о том, наблюдали ли женщины, практически исчерпан, и ответ на него утвердительный.
Эта клиника работала во время весны, в рамках праздника Великой Дионисии в честь Диониса Элевтерия, бога, среди прочего, плодородия и свободы. Его эпитет означает именно это — «свобода».
На сцене были представлены как больные Афины, так и исцеленные Афины. Зрители видели Афины Эриний, мстительных фурий, и Афины Эвменид, благосклонных защитниц города. Они увидят Афины жестоких мужчин, а также сильных женщин, которые противостояли им: Ифигении, Антигоны, Медеи, Клитеместры, Елены, Гекабы, Лисистраты, Праксагоры.
Поэтому, когда Перикл принял закон о том, что отныне афинское гражданство может быть предоставлено только тем детям, чьи родители оба являются гражданами Афин, Еврипид показал, насколько ядовит этот закон для народа и для страны. Он сделал это, внеся небольшое изменение в старый миф. В своей одноименной трагедии он заставляет Медею, фактически беженку, убить своих детей, вместо того чтобы оставить их, когда она уехала в Афины, как это было в оригинальном мифе. Ее муж Ясон — не более чем статист, второстепенный персонаж. Слова Медеи — слова, которые Еврипид вложил в ее уста, — показывают, кто из двух полов сильнее, кто мужественнее, кто более достоин клеоса (вечной славы), а кто слабее, трус.
Коринфским женщинам Медея говорит,
«А еще люди говорят, что пока мы спокойно и без опаски живем дома, мужчины уходят на войну. Неверно! Одно только рождение хуже, чем три раза на поле боя за щитом». l. 249ff
По мысли Еврипида, женщина побеждает в войне храбростью и стойкостью к боли. На самом деле, отсутствие женщин в повседневной жизни Афин является одной из причин того, что духовное здоровье города так слабо. Об этом во всеуслышание заявляют все драматурги Афин V века до нашей эры.
Поэтому не случайно, что женщины так часто появляются и в трагедиях, и в комедиях. Именно поэтому во многих греческих пьесах фигурируют такие сильные женщины, произносящие такие мощные речи. Речь Ифигении (в «Ифигении в Аулисе»), должно быть, заставила все Афины проливать слезы в течение нескольких дней.
В 416 году до нашей эры афиняне вырезали всех мужчин Мелоса и обратили в рабство всех женщин, потому что мелийцы (союзники Спарты) не платили налоги. Афины не оставили им выбора: «Платите или умрете». У Фукидида есть полный отчет о диалоге между двумя сторонами, диалоге, который оставляет политическую прагматику войны на виду. Война загрязняет душу. Развращает ее. Опустошает ее от добродетели.
Год спустя разъяренный Еврипид ставит «Троянских женщин», где победившие греки ведут себя точно так же дико. Да, на этой сцене разыгрывались мифы, но эти мифы были притчами о реальной жизни, современными микроскопами, заглядывающими в тело и душу человека.
После трех дней трагедий, где афинские недуги были наглядно показаны и диагностированы, Афины посетили комедиографы, из которых, опять же к сожалению, до нас дошли произведения только одного: сатирика и, возможно, бесспорного мастера в этой области. Аристофан очень хорошо знал афинян, как знал и сцену. Он знал афинянина агоры, рынка, а также члена совета и экклесии, парламента.
Аристофан, таким образом, был тем, кто прописал лекарство для больных Афин:
«Устройте сексуальную забастовку», — сказал он, перефразируя Лисистрату. «Отдайте все законодательные полномочия женщинам», — звучало из уст Праксагоры (см. «Женщины в парламенте» Аристофана). «Избавьтесь от присяжных, которые жалят Афины, как осы жалят людей!» (см. «Осы» Аристофана). «Прогоните продавцов колбасы» (см. «Рыцари» Аристофана) и «научитесь пользоваться умной логикой, а не мудрой, если хотите избежать лап своих кредиторов». Наконец, «не слушайте софистов, обитающих в облаках, таких как Сократ!». (См. «Облака» Аристофана).
У сатирика в руках самый мощный инструмент, потому что сатира — это огнемет. Аристофан направил это острое пламя в живот афинских коррумпированных политиков. Он прижигал раны, прописывал слабительные средства, давал чистилища.
Дионис, тиран Сицилии, однажды спросил Платона, каковы его соотечественники-афиняне. В ответ Платон дал Дионису книги с пьесами Аристофана.
Аристофан не только знал афинян, он также знал, из чего они сделаны, все содержание их характера, как выразился Мартин Лютер Кинг-младший.
Ученые также называли афинскую сцену школой, «Афинской школой», с намеком на то, что она также была школой всего мира.
Это название также вполне обоснованно. В конце концов, разве учитель не является также врачом, а врач не является также учителем? Разве оба они не пытаются очистить человека (а значит, и город) от всех его пороков, недисциплинированной гордыни, невежества, несправедливости, жестокости и коррупции? Практические детали могут отличаться, но цель у обоих одна — исцеление.
В обоих случаях — в школе и в клинике — происходит аристотелевский катарсис. Он происходит не только в конце каждой трагедии, очищая все болезненные эмоции, которые трилогия вынесла на поверхность, но и, что гораздо важнее, в конце всего фестиваля, когда все симптомы изучены и все необходимые лекарства назначены.
В V веке до нашей эры Афины пришли в театр, чтобы исцелиться, и театр сделал все возможное, чтобы это исцеление обеспечить.
К сожалению, Афина продолжала болеть. Ее высокомерие не было устранено, войны и жестокость не были усмирены, а неравенство между полами продолжалось.
Многие греческие пьесы — как трагедии, так и комедии — касаются этого неравенства. В них женщины несут наказание за проступки, совершенные мужчинами. Юная, похожая на Джульетту Ифигения из «Ифигении в Аулисе» Еврипида — жертва греха своего отца против Артемиды и его желания идти на войну. Антигона в одноименной трагедии Софокла выносит себе смертный приговор из-за крайних, автократических взглядов своего дяди Креона. Елена, самый сложный персонаж, терпит похищение и бесконечные оскорбления из-за Париса. Гекаба, Кассандра, Андромка, Медея — вот еще несколько примеров женщин, страдающих от последствий высокомерия и неуважения мужчин.
Смерть Аристофана ознаменовала конец золотого века культуры и мысли и начало крутого упадка Афин.
Затем наступила эпоха македонян, Филиппа и Александра, за которой, в свою очередь, последовала эпоха римлян. На смену Гомеру из 48 рапсодий пришел Вергилий из 12.
Однако именно в эту эпоху — в пятом веке до нашей эры — греки подарили миру новое слово для размышления: парадокс. Ибо именно в самую бурную эпоху, эпоху войн и неравенства, она породила самые великолепные, разумные и эффективные средства для самоисцеления общества.
Любой студент сегодня — и, смею надеяться, во многие последующие эпохи — может пойти в любом направлении по своему выбору, зайти в любой театр любого университета мира, и он или она услышит упоминания о греческом театре пятого века, когда появились первые целители.
Джордж Теодоридис, бакалавр искусств, магистр искусств (преп.), кандидат педагогических наук, перевел все пьесы, написанные афинскими драматургами пятого века, а также многих лирических поэтов, включая Сафо, и несколько блюд с пышного стола Платона. Учитель средней школы на пенсии, сейчас он читает лекции по классике в добровольном Университете третьего возраста в Мельбурне, Австралия. Джордж также является членом исследовательской группы Barum Fabula, электронной библиотеки классической литературы. Все его переводы доступны на его сайте, а тринадцать томов пьес можно приобрести на Amazon.com.