Автор Алекс Барриентос, помощник редактора журнала «Классическая мудрость
Стоицизм, как философия жизни, становится все более популярным среди широкой публики.
Благодаря практическим урокам о том, как контролировать свой нрав, как иметь хорошие дружеские отношения, расставлять приоритеты, смотреть в лицо смерти, избегать ловушек потребительской культуры и как жить хорошей жизнью, неудивительно, что стоицизм может многое предложить тем из нас, кто живет в 21 веке.
Я сам многое улучшил в своей жизни благодаря чтению Эпиктета, Сенеки и Марка Аврелия.
Хотя возрождение стоицизма вызывает определенное волнение, есть место и для беспокойства. Волнение, потому что действительно многое из того, что говорили стоики, можно и нужно применять в нашей повседневной жизни; беспокойство, потому что, возможно, за этим возрождением стоит тот факт, что люди все меньше и меньше контролируют окружающий их мир.
Например, в политической сфере все более распространенным становится чувство, что «мои индивидуальные действия все равно ничего не изменят», особенно среди молодежи, которая, как известно, и так не ходит голосовать.
Бюст Марка Аврелия
Это чувство, конечно же, является самоисполняющимся пророчеством: если вы считаете, что все равно ничего не измените, и поэтому ничего не делаете, вы, на самом деле, ничего не измените… шокирующе!
Все ли индивидуальные действия в политической сфере действительно имеют значение или нет, и в какой степени они имеют значение, не имеет значения; не какой-то хорошо обоснованный статистический анализ приводит людей к такому ощущению, а само чувство бессилия.
Результат этого бессилия по отношению к внешнему миру имеет тенденцию уводить людей внутрь. Вот здесь-то и приходит на помощь стоицизм.
Они подчеркивали то, что иногда называли уходом в себя. Другими словами, сосредоточьтесь на том, что в вашей власти, и будьте безразличны к тому, что не в вашей власти. Все, что в нашей власти, — это наши мысли и действия, и даже в случае физического ограничения, утверждали они, свободный разум никогда не находится в цепях.
Художественный портрет Эпиктета, включая его костыль
Как сказал Эпиктет в первых строках своего «Энхиридиона»,
«Из всех существующих вещей некоторые находятся в нашей власти, а другие — не в нашей власти. В нашей власти мысль, импульс, желание получить и желание избежать, словом, все, что мы делаем сами. То, что не в нашей власти, — это тело, собственность, репутация, должность, словом, все то, что мы делаем не сами».
На первый взгляд, это полезный совет для многих людей. В нашем современном мире мы действительно часто слишком много разбрасываемся: нас бомбардируют социальные сети и телевидение, мы озабочены тем, чтобы иметь новейшие технологии, бежим в магазины, чтобы купить последнюю моду.
Стоики считали, что все эти вещи вызывают у нас сильное внутреннее беспокойство и что мы должны быть гораздо менее озабочены ими. Их главной заботой была спокойная и добродетельная жизнь, и они считали, что чрезмерное внимание к внешним вещам противоречит спокойствию и добродетели.
Вот лишь несколько примеров некоторых советов, которые давали стоики:
«Что тревожит умы людей, так это не события, а их суждения о событиях… И поэтому, когда нам мешают, или беспокоят, или огорчают, давайте никогда не возлагать вину на других, но на себя, то есть на свои собственные суждения». Эпиктет, Энхиридион, 5«Не проси, чтобы события происходили так, как ты хочешь, но пусть твоя воля будет такой, чтобы события происходили так, как они происходят, и ты обретешь мир». Энхиридион, 8
Художественный оттиск Эпиктета
«Какая разница, сколько у человека хозяев? Рабство только одно, и все же человек, который отказывается от мысли о нем, является свободным человеком, как бы ни был велик рой господ вокруг него». — Сенека, Письмо XXVIII, Письма стоика«…как приятно ничего не просить, как великолепно быть полным и не зависеть от судьбы». Письмо XV«Все зависит от мышления» Письмо LXXVIII.«Человек несчастен настолько, насколько он сам себя убедил». Письмо LXXVIII«Устраните осуждение, и вы устраните мысль «мне больно»: устраните мысль «мне больно», и сама боль будет устранена». Марк Аврелий, Медитации, книга 4:7«Замкнитесь в себе. В природе рационального направляющего ума — быть довольным собой, действуя правильно, и спокойствием, которым он при этом наслаждается». Книга 7:28«Если ваше расстройство имеет какую-то внешнюю причину, то вас беспокоит не сама вещь, а ваше собственное суждение о ней — и вы можете немедленно стереть его». Книга 8:47«Все таково, каким его делает мышление — и вы контролируете свое мышление. Поэтому удаляй свои суждения, когда пожелаешь, и тогда наступит спокойствие…». Книга 12:22
Как видно из этих отрывков, многое из того, что говорили стоики, часто глубоко вдохновляло и запоминалось. Это те изречения, которые остаются с вами на всю жизнь. Но основное предположение стоиков — их резкое различие между тем, что находится и не находится в нашей власти — может, и часто приводит людей к апатии и, похоже, в некоторых случаях служит оправданием для тех, кто считает, что не обязан беспокоиться о состоянии общества или политических вопросах.
Смерть Сенеки» Домингес Санчес, Мануэль
Более того, и в этом суть проблемы, в политическом климате, где люди и так чувствуют себя беспомощными и бессильными, стоицизм становится философским оправданием бездействия и ухода в себя.
Стоицизм проявляет себя как практическая философия, когда уже нецелесообразно или не хочется менять окружающие нас вещи. Стремление изменить то, что мы больше не можем принять, уступает место принятию того, что мы не можем изменить.
Но что мы можем изменить, а что нет, что зависит, а что не зависит от нас, что находится, а что не находится под нашим контролем — эти границы трудно провести.
Стоики, считала Симона де Бовуар, по крайней мере, были правы, признавая, что мы не угнетены вещами. Как она писала,
«[Человек] никогда не угнетается вещами; в любом случае, если он не наивный ребенок, который бьет камни, или безумный принц, который приказывает разгромить море, он не восстает против вещей, а только против других людей».
Симона де Бовуар, 1946 год (Фото: Анри Картье-Брессон)
Она продолжает,
«Конечно, материальные препятствия могут жестоко помешать начинанию: наводнения, землетрясения, кузнечики, эпидемии и чума — это бич; но здесь мы имеем одну из истин стоицизма: человек должен принимать даже эти несчастья, и поскольку он никогда не должен смиряться ни перед чем, никакое разрушение вещи никогда не будет для него радикальной гибелью, даже его смерть не является злом, поскольку он человек лишь постольку, поскольку он смертен: он должен принимать ее как естественный предел своей жизни, как риск, подразумеваемый каждым шагом. »
Действительно, это одна из самых сильных сторон стоицизма. Некоторые из самых красивых и полезных отрывков стоиков посвящены принятию естественных пределов жизни и того, что нам неподвластно.
Однако, если мы установили, что мир природы и ограничения, установленные для нас природой, не угнетают нас, и более того, что мы должны научиться принимать эти события и ограничения, а не биться в море, то что же тогда нас должно беспокоить?
Что на самом деле может угнетать нас и заслуживать нашего внимания, может быть, даже негодования и ненависти?
«Только человек может быть врагом для человека», — пишет де Бовуар,
«Именно здесь стоическое различие между «вещами, которые от нас не зависят» и теми, которые «зависят от нас», оказывается недостаточным: ведь «мы» — это легион, а не отдельный человек; каждый зависит от других, и то, что происходит со мной посредством других, зависит от меня в том, что касается его значения; человек не подчиняется войне или оккупации, как он подчиняется землетрясению: он должен принять сторону за или против, и чужие воли тем самым становятся союзными или враждебными. Именно эта взаимозависимость объясняет, почему угнетение возможно и почему оно ненавистно».
Вторые мысли… Симона де Бовуар у себя дома в 1957 году.
Фотография: Jack Nisberg/Sipa Press/Rex Features
Другими словами, наша взаимозависимость от других мешает стоическому различению вещей, которые зависят и не зависят от нас; в наших отношениях с другими все зависят от нас, и мы зависим от всех. Угнетение со стороны наших ближних не является неким естественным порядком мира, с которым мы должны согласиться; тиран, въезжающий в город и объявляющий себя правителем, не сродни наводнению или землетрясению, и поэтому его не нужно принимать как такового.
Гегель также критиковал стоицизм, что еще больше проникает в суть моей проблемы. Как уже отмечалось, стоики прославляли внутреннюю свободу, уход в область мысли и индивидуального действия. Герберт Маркузе, цитируя Гегеля, объясняет, что,
«Суть этого [стоического] сознания заключается в том, чтобы быть свободным, как на троне, так и в оковах, во всей зависимости, которая присуща индивидуальному существованию…» Человек свободен, потому что он «упорно уходит от движения существования, от деятельности, как и от выносливости, в простую сущность мысли».
Как объясняет Маркузе, Гегель рассматривал стоическую свободу не как настоящую свободу, а скорее как «аналог «времени всеобщего страха и рабства»». Этот анализ важен и может помочь частично объяснить возрождение стоицизма. Гегель не случайно утверждает, что по мере того, как богатство, а значит и власть, концентрируются во все меньшем количестве рук, многие обращаются к философии, которая поощряет уход от внешнего мира.
Портрет работы Якоба Шлезингера, 1831 год
Будьте безразличны к тому, что безразлично; только ваши собственные мысли и действия находятся под вашим контролем, поэтому это все, что вас должно волновать; принимайте все, что с вами происходит, поскольку это не находится под вашим контролем. Какая философия более точно соответствует ощущению бессилия в современных демократических обществах? Поэтому удивительно, что она стала такой популярной.
Мы не можем полностью винить в этом провале самих стоиков, поскольку вся философская мысль находится в определенном времени и месте. И хотя обвинять стоицизм в политической апатии было бы несправедливо (учитывая, что многие стоики, в частности Марк Аврелий и Сенека, вели очень политическую жизнь), поощрение людей сосредоточиться только на том, что находится под их контролем — определяя это как просто наши собственные мысли и действия — может иметь апатичный эффект.
Что находится и не находится под нашим контролем, сегодня более размыто, чем это было для тех, кто жил при аристократиях, олигархиях, диктатурах и рабовладельческих обществах Древнего Рима и Греции. В то же время, как я уже упоминал выше, некоторые из лучших уроков и учений, несомненно, можно найти в трудах Аврелия, Сенеки и Эпиктета. Я сам испытал глубокое влияние их слов. Но мы не без оснований задаемся вопросом: почему именно сейчас? Возможно, подъем стоицизма будет положительным явлением. Но, возможно, Гегель прав, что это также свидетельствует о том, что мы живем во «времена всеобщего страха и рабства».